Неизвестно зачем, озабоченный своим изрядно потасканным внешним видом, Рав лениво плёлся по иссохшей траве, совершенно не обращая внимания на свою громкую, не свойственную для кошек поступь. Он громыхал как слонопотам, и ему было всё равно, особенно учитывая тот факт, что совсем недавно лев со смаком вкушал антилопову ляжку, позаимствованную у парочки голодных гиен. Теперь хотелось пить, а воды не было нигде. Куда бы он ни пошёл. Пузатый кот остановился для того, чтобы подумать, но внезапно забыл то, о чём нужно было подумать, и, чтобы всё это торможение было не зря плюхнулся прямо посреди тропы, покрытой редкими и сухими кустарниками неизвестно чего. Всюду витали незнакомые запахи чужих львов и львиц, но и это Фреда никак не волновало. Привыкнув гулять там, где ему вздумается, не в зависимости от того, на чьей он территории Фред не задавался вопросом о том, что могут сказать на это хозяева данной местности. А если уж и возникали такие странные вопросы, то дело заканчивалось чаще всего в пользу большого, рыжего и толстого. Своими габаритами и интеллектуальными познаниями в сфере львиной философии он мог задавить кого угодно.
Хотелось спать, впрочем, как обычно. Исходя из непосредственности и пофигизма, особенно в плане того, где лежать, Рав лишь самую малость находил неуместным валяться распластавшись по середине дороги на чужой территории, это заставило его напрячь извилины. Нужно было переползти хотя бы до во-он того дерева, чтобы прохожие об него не спотыкались, но никто и представить не мог, насколько это было лень сделать.
Фред поставил себя в тупик. Он тупо смотрел в одну точку, не двигаясь вовсе, будто помер, и думал, что же делать? Не вставать же! Прошло минут пятнадцать, и нагнетающих странный запах настолько же странных сухих кустов начал очень напрягать. Особенно учитывая то, что лежал Аляска прямо на одном из них, а они ведь ещё и кололись. В голову пришла гениальная идея: нужно что-то срочно сделать. Или продолжать лежать и терпеть, попытавшись уснуть, или же поднять наконец свои толстые окорока, переместиться в уже так хорошо представленный теневой уголочек и спать там. Две из трех львиных личностей решили снизойти до компромисса, не вставая каким угодно образом пройти эти пять с половиной шагов и оказаться у пункта назначения. Пришла эта долгожданная пора действовать.
Неуклюже приподняв неподъёмную попу, выставив хвост пистолетом Фред оттолкнулся задними лапами, передняя часть туловища всё оставалась на земле, голова была опущена вниз и сосредоточена на камушке. Передними лапами он проехался по земле на пол метра, после чего оказался пластом лежащим на земле. Есть успех! Он опять поднял попу, буксируя задними лапами и проехал передними. Голова всё также внизу. Ох, тяжело.
Спустя десять минут гусеничного передвижения, уставший, обессилевший и ещё больше теперь хотящий воды герой оказался в точке Б. В голове мелькали мысли о том, какой он осёл, и всё это было бы гораздо легче и быстрее, если бы он пошёл простым путём, о том, что если кто-то ЭТО видел, то ему будет или очень смешно или очень странно и не по себе, и о том, что он вырубается от ужасной физической нагрузки. Уснул.

Равен дрых как младенец, ворочаясь во сне из стороны в сторону и примяв сухую траву вокруг себя в радиусе три метра. Сны его могли быть только о еде, но в данной ситуации ещё и о воде. Становилось холоднее, и Равен это чувствовал. Прохладу он любил, особенно, если залезть с головой в какое-нибудь вонючее болото и нежиться там с утра до ночи. Правда, после таких процедур к нему мало кто подходил, и даже знакомые львицы на удивление не поддавались его харизме. Наверное, дело было в вони.
Фред досматривал третий сон о том, как превращается в антилопу и начинает грызть свою ногу, стало страшно. Страх он тоже любил, и учитывая то, что испытывать его он мог крайне редко, сейчас это была маленькая сонная радость.
Толстый лев перевернулся на спину во сне, слегка приподняв лапы кверху; странно, что если бы он не спал ему пошевелиться было бы лень, видимо, во время сна он расходовал всю свою физическую энергию.
Внезапно! Что-то резким толчком ударило спящего, заставив его не только проснуться, но и подпрыгнуть, наплевав на всю свою возможно даже принципиальную лень, оббежать три круга вокруг себя, внюхать в нос воздух с такой силой, что не специально получилось громко чихнуть. Что произошло!? Неужели кто-то всё таки споткнулся об него? Будучи полуспящим и ничего не соображающим, рыжий начал оглядываться вокруг. Унюхал и увидел совсем молодую незнакомую львицу, явно напряжённую и испуганную.
Фред довольно улыбнулся, сел и скривил губы, когда набитый синяк заболел сильнее. Теперь он мог пользоваться положением, ситуацией и своим неземным обаянием.
-Может быть, вы всё-таки извинитесь, юная леди? Неприлично ходить и падать на львов, особенно мирно спящих и никого не трогающих. Вам повезло, что сегодня я сыт. - разговор как всегда начался с вольяжной и медленно тянущейся нотки, выразительно выделяя каждое слово, всё как папа учил. Годы тренировок обольщения львиц не прошли даром, Фред знал себе цену, также как и цену своим словам, глазам и движениям.
Медленно повиливая кончиком хвоста, растёкшись в странной сидячей позе на той же самой колкой траве, подле дерева, прищурив глаза он с жадным интересом рассматривал незнакомку, явно оценивая её внешние качества. По запаху она вно была не отсюда, и Равену было плевать на чужаков, будь то громадный лев или такая вот миниатюрная дамочка. Все, на чью территорию он когда-либо заходил оставались погрызанными или морально задавленными, а те места, куда заходил Фред без разрешения из любопытства всегда отличались подозрительной гостеприимностью. Может везло, а может о его наглости и мастерстве речи ползали слухи по всей саванне. Вот так.